Image copyright AP

Бывший президент Франции Николя Саркози в ходе Петербургского международного экономического форума призвал Россию и Европу отменить санкции.

По мнению Саркози, первым должен протянуть руку "самый сильный", а это - Россия.

Саркози также высказался по поводу возможной интеграции Украины в НАТО, назвав ее ошибкой для Европы.

Ранее он уже призывал отменить санкции против России, однако его предложения пока остались без внимания.

Все это замечательно, и в Кремле наверняка обрадовались поддержке бывшего президента, но сегодня Саркози выступает исключительно как частное лицо.

В этой связи мы решили спросить, насколько весомым остается слово бывших глав государств, и почему?

Ведущий программы "Пятый этаж" Михаил Смотряев беседует с независимым аналитиком Юрием Федоровым.

Загрузить подкаст передачи "Пятый этаж" можно здесь.

__________________________________________________________

Михаил Смотряев: Российская пресса пишет, что Николя Саркози приехал не только как бывший президент, но и потенциально как будущий.

Но именно сегодня он высказывается как частное лицо. И сегодня мы поговорим на тему «Жизнь после власти». Насколько его заявления будут услышаны в кабинетах власти в Европе?

Юрий Федотов: Николя Саркози не только бывший президент, но еще и лидер довольно влиятельной партии, которая называет себя республиканцами. Это серьезная правоцентристская партия, и г-н Саркози действительно может стать будущим президентом.

Так что считать его просто частным лицом было бы некоторым упрощением. Он выразил точку зрения влиятельных во Франции, да и в Европе, деловых кругов, которые считают, что пора менять политику в отношении России, что нужно сделать шаги навстречу Кремлю, хотя неясно, какие. Видимо, речь идет о постепенной отмене санкций в ответ на какие-то шаги со стороны России.

Но это догадки, точно никто ничего не знает. Мне кажется, что личных симпатий г-н Саркози к президенту Путину не испытывает, но имеет некие геополитические расчеты изменить соотношение сил в треугольнике США-Европа-Россия, чтобы более уверенно чувствовать себя в отношениях с США. Зависимость от США тяготит французских лидеров.

Саркози, конечно, польстил Путину, назвав Россию более сильной стороной в отношениях с Европой. Если это сработает, и запрет на импорт французских продуктов произойдет, то в Европе настроения на отмену санкций усилятся.

М.С.: Позиция руководителей Европы по санкциям достаточно консолидирована, отмена санкций обставляется многочисленными условиями. И комплимент французам не понравится.

Ю.Ф.: В партии, которую возглавляет Саркози, довольно сильное пророссийское лобби. Такие же настроения существуют и во французских левых кругах, и в крайне правых. Что касается консолидированности позиции ЕС, то да, на ближайшем саммите санкции будут продлены еще на 6 месяцев.

Но сейчас в Европе идут разговоры, что делать в начале 2017 года? Здесь многое зависит от того, как будут складываться события вокруг и на Украине. А донбасская проблема, скорее всего, останется еще надолго.

Путин не пойдет на серьезные шаги по урегулированию конфликта с Украиной по Донбассу, там все зашло в глубокий тупик.

М.С.: Вместо этого он устроил проверку армии, которая выглядит как репетиция всеобщей мобилизации.

Ю.Ф.: Это нехороший сигнал Западу, тем более что в России много говорят о создании трех дивизий, которые предназначены для войны с Украиной, судя по их дислокации, и для возможной атаки на прибалтийские государства. Это гораздо более сильный фактор в отношениях с Европой и НАТО, чем те или иные дипломатические жесты.

М.С.: Тема санкций затрагивается в эфире достаточно часто. Но еще задолго до санкций метаморфозы западных политиков, особенно тех, кто завершал политическую карьеру, наблюдались.

Самый известный случай – бывший канцлер Германии Герхард Шредер, который не без скандала, правда, после выхода в отставку стал управленцем высокого ранга в Газпроме. И это не единичный случай.

Ю.Ф.: Да, это политика Кремля, которая, я думаю, связана с опытом предыдущей профессиональной деятельности некоторых высших руководителей. Я думаю, это попытка приписать партнеру собственные мотивации, взгляд на мир и так далее.

М.С.: Наверное, купить или подкупить таким образом действующего главу государства не получится. Но некоторые бывшие главы государств, например, Джимми Картер, по окончании президентского срока уходили в другой род деятельности и добивались успеха. Такого рода люди Кремлем не привлекаются. Почему?

Ю.Ф.: Потому что по-другому к ним относятся. Я не стал бы здесь делать обобщений.

М.С.: Меня интересует деятельность бывших представителей высшей власти. Если они заработали большой авторитет, насколько их слово остается весомым после ухода в отставку? Например, после ухода из политики, все старания Тони Блэра стать фигурой, сопоставимой с Джимми Картером, не имели результата.

Ю.Ф.: Он очень старается.

М.С.: Но получается не очень хорошо.

Ю.Ф.: А иногда человек покидает высокий пост, а потом на него возвращается, или даже идет на более высокий пост. Это очень индивидуально. Например, мадам Клинтон, которая, уйдя в отставку с поста госсекретаря, не без успеха борется сейчас за пост президента.

Многие политики, особенно в США, уйдя с поста, остаются вполне дееспособными, и бывают вовлечены в полузакрытые, конфиденциальные переговоры на международной арене. Есть международные организации, где отставные государственные деятели и дипломаты активно сотрудничают. У них сохраняются связи, как внутри страны, так и международные.

Если эти отставники имеют репутацию честных политиков, которые не обманывают партнеров (хотя, конечно, всей правды тоже не говорят), они продолжают жить активной политической жизнью, встречаются со своими бывшими коллегами, могут обсуждать самые деликатные проблемы мировой политики, и им даже проще, потому что они не связаны инструкциями для действующих политиков.

Они, конечно, консультируются с действующими министрами и главами государств, и могут играть серьезную роль в мировой политике.

М.С.: То есть, важна репутация. Второе, что меня интересует – механизм ухода из власти. В западных странах он достаточно четко прописан, в отличие от России.

Ю.Ф.: Здесь важен не только набор материальных благ, которые получает отставник, сколько ощущение, что он сохраняет свою роль в политике, в общественной жизни. Важно это, а не пара охранников.

М.С.: Это тоже не помешает в современном мире, особенно для людей типа Буша-младшего.

Ю.Ф.: Политики, уходящие в отставку, - люди довольно обеспеченные.

М.С.: Зарплата американского президента сегодня 400 тысяч долларов в год, а пенсия – половина этой суммы. Плюс расходы. Но, побывав руководителем большой страны, становиться председателем колхоза не с руки.

Ю.Ф.: Но пост в совете директоров Боинга – позиция вполне достойная. Такое бывает часто, хотя не с президентами. Или профессорская должность в Йельском университете, хотя она оплачивается менее высоко, но с точки зрения престижа позиция сравнимая.

М.С.: Да, если вы были министром, теоретически можно подняться выше, но если президентом – выше уже ничего нет. Все дороги идут вниз. И именно об этом говорил Билл Клинтон, когда благодарил Михаила Горбачева за то, что тот показал ему наличие жизни после власти.