|
Давай расстанемся красиво |
|
В кризис под угрозой увольнения оказались более 600 тыс. человек. Что ждет рынок труда, как найти работу и избежать конфликтов в случае увольнения? Смотрите телеформат «Цена вопроса». Read Full Article |
|
Нефтяной сговор: чего ждать российской экономике |
|
Россия и три страны — участницы ОПЕК, вопреки прогнозам, договорились заморозить нефтедобычу на уровне 11 января 2016 года при условии согласия других производителей. 17 февраля о готовности присоединиться к договору заявил Иран, что вызвало бурный рост нефтяных котировок и рубля. Банки.ру спросил у экспертов, можно ли теперь ожидать роста цен на нефть и поможет ли эта нефтяная дипломатия российской экономике.
Россия, Саудовская Аравия, Катар и Венесуэла готовы заморозить добычу нефти на уровне января, если к этой инициативе присоединятся другие производители, заявил министр энергетики РФ Александр Новак по итогам переговоров с представителями трех стран — членов ОПЕК. «По итогам встречи четыре страны — Россия, Саудовская Аравия, Катар и Венесуэла — готовы сохранить в среднем в 2016 году объемы добычи нефти на уровне января 2016-го и не превышать его. Решение будет принято, если другие производители присоединятся к этой инициативе», — цитирует слова Александра Новака Минэнерго. О том, что министры энергетики России и ряда стран ОПЕК договорились заморозить добычу нефти на уровне 11 января, сообщало ранее агентство Bloomberg. О своей готовности присоединиться к заморозке добычи на уровнях января позднее заявили еще некоторые нефтедобывающие государства — Алжир, Нигерия, Эквадор. В Goldman Sachs полагают, что соглашение не окажет серьезного влияния на нефтяной рынок. Аналогичной позиции придерживаются и эксперты Deutsche Bank. 16 февраля, сразу после объявления договоренностей, цены на нефть стали резко падать: в моменте падение достигало 5%. Но 17 февраля, после заявления представителей Ирана о готовности присоединиться к соглашению, нефтяные цены полностью отыграли падение и даже оказались в плюсе. Нефть марки Brent вновь торговалась на уровне выше 34 долларов за баррель. Рубль на торгах 17 февраля в моменте укреплялся почти на 5% к доллару и на 3,5% к евро. Портал Банки.ру спросил у экспертов, какое влияние окажет нефтяной сговор на российскую экономику и поможет ли развернуть тренд нефтяных котировок в сторону роста. «На рынке сохранится огромный профицит нефти» Мадс Койфойд, глава отдела макроэкономических стратегий Saxo Bank: — Мы не верим в то, что соглашение между Россией, Саудовской Аравией, Катаром и Венесуэлой развернет цены на нефть, и, соответственно, не ждем значительного эффекта для российской экономики. Она находится в тяжелом состоянии из-за отсутствия реформ и воздействия ряда краткосрочных неблагоприятных факторов, включая низкие цены на сырье. Поскольку, на наш взгляд, цены на нефть не вырастут в результате заморозки объемов добычи, негативное воздействие на экономику сохранится. В прошлом году российская экономика сократилась на 3,7%, в этом году ожидается спад на уровне 0,5—1%. Инфляция останется высокой на протяжении всего 2016 года, хотя в течение года возможно ослабление инфляционного давления за счет эффекта статистической базы и относительной стабильности цен на сырье. Заморозку объема добычи на январских уровнях можно считать позитивным событием, поскольку это первое координированное решение за несколько лет. И все же нефть не смогла развить восходящую динамику. В этом нет ничего удивительного, если копнуть глубже. Заморозка объемов добычи на январских уровнях не будет способствовать сокращению объема предложения в 2016 году, а это значит, что на рынке сохранится огромный профицит нефти. Более того, решение должны поддержать и другие страны производители, включая Ирак и Иран. При этом на Иран вряд ли стоит рассчитывать в этом отношении. Таким образом, на первый взгляд, это событие кажется весьма оптимистичным, но его недостаточно, чтобы подстегнуть рост цен и вывести их за пределы текущего диапазона. «Я бы не рекомендовал сейчас срочно менять валюту» Станислав Новиков, управляющий директор «БКС Ультима»: — Это важный фактор в стабилизации цен на нефть, но все зависит от того, каким образом будут соблюдаться эти договоренности и какие объемы сырья будут поступать на мировой рынок в условиях переизбытка предложения. Понятно, что ни Россия, ни страны ОПЕК не хотят терять долю рынка. Поэтому важно понимать механизм соблюдения этих договоренностей. На котировки оказывают давление и данные по макроэкономике в ЕС, США и Китае, темпы роста которого замедляются и являются одним из важных факторов падения нефтяных цен. Важно понимать, что нефть — это не какая-то компания в предбанкротном состоянии, акции которой обнуляются, а натуральное сырье, спрос на которое все еще растет из года в год. Разворота тренда в нефтяных ценах, по нашему мнению, можно ждать ближе к третьему кварталу. В среднем себестоимость добычи нефти в мире хотя и снижается, но уже достаточно близка к ее рыночной стоимости. Из-за этого многие добывающие компании замораживают либо уменьшают свои инвестиционные проекты, урезают расходы, заложенные на будущее. К примеру, в США за неполные полтора года число буровых установок сократилось в три с лишним раза — с 1 609 в октябре 2014 года до 439 сегодня. Поэтому в базовом сценарии мы закладываем пусть небольшой, но все же рост цен — на уровне 40—42 долларов за баррель Brent в третьем — четвертом кварталах года. Уверен, профессиональные трейдеры не преминут воспользоваться шансом извлечь выгоду из вероятного восстановления нефтяных цен. Они точно знают, что ни один шторм не может длиться вечно. Что касается российской валюты, на рубле это соглашение никак не отразится. Рубль следует за нефтью, а Россия и страны ОПЕК фактически договорились о том, что добыча нефти остается на текущих уровнях. Если часть производителей все же сократят свою добычу, например сланцевые производители в США, тогда это может подтолкнуть цены на нефть вверх — до 40 долларов и выше за баррель — и вызвать укрепление рубля. Если снижения добычи не произойдет, то для рынка это нейтральное событие. Тем, кто пытается следовать определенной инвестиционной или сберегательной стратегии, я бы не рекомендовал сейчас срочно что-то менять. Тем, кто имеет запасы в валюте, я бы не советовал ее продавать. Тем, у кого рубли, я бы не рекомендовал покупать валюту. Потому что рубль может как укрепиться, так и ослабнуть, а шансы потерять деньги выше, чем вероятность заработка. «Цены на нефть — это только часть проблемы» Игорь Николаев, директор института стратегического анализа «ФБК»: — Проблемы российской экономики зависят не только от цен на нефть. Есть еще структурные диспропорции, структурные проблемы, которые являются основой того кризиса, в который мы вошли. Есть санкции, которые являются мощным фактором, влияющим на экономику. Поэтому цены на нефть — это только часть проблемы. Способны ли договоренности между Россией, Саудовской Аравией, Катаром и Венесуэлой повлиять на нефть? Кратковременно — да. Даже на слухах о том, что такое решение есть, котировки могут вырасти. Но есть и другие страны — производители нефти. У Соединенных Штатов Америки стимула снижать добычу совершенно нет. Америка получает преимущества и выгоды как раз при дешевой нефти, их товары становятся более конкурентоспособными, именно поэтому с американской экономикой все более-менее хорошо. Думаю, что кроме Америки и другие страны не очень будут жаждать заморозить нефтедобычу. Так что это решение долговременного влияния на российскую экономику не окажет. «История показывает, что квоты обычно никогда не соблюдаются» Екатерина Крылова, главный аналитик Промсвязьбанка: — Пока достигнута лишь предварительная договоренность между четырьмя странами: Россией, Саудовской Аравией, Катаром и Венесуэлой. Для вступления в силу соглашения необходимо согласие всех стран ОПЕК. Для нефти пока данная новость довольно негативна, так как в условиях предлагаемого соглашения значится не сокращение добычи, а лишь ее фиксация на январском уровне. Для России и совокупно для стран ОПЕК это максимальные исторические уровни. Иран может пойти на соглашение, только если нарастит добычу до предсанкционного уровня, а это еще плюс примерно 1 миллион баррелей в день. Но даже если все страны ОПЕК согласятся, что крайне маловероятно, в любом случае это не особенно поможет рынку сбалансироваться и поддержать цены на нефть. История показывает, что квоты обычно никогда не соблюдаются, и, скорее всего, даже при установлении лимитов по добыче в этот раз они также будут нарушены. В особенности со стороны Ирана. То есть соглашение опять будет лишь формальностью, а рынок останется профицитным по предложению нефти. Чтобы цены на нефть перестали падать, необходимы не просто договоренности. Необходимо, во-первых, сбалансировать рынок, нарастить спрос, что крайне тяжело в условиях сильно замедляющегося Китая, основного мирового потребителя нефти. Во-вторых, необходима смена эпохи сильного доллара, которую спровоцировал разрыв в кредитных циклах США и остального мира, — все это не сиюминутная перспектива, мы считаем, что вступили в эпоху низких цен на нефть. Они, безусловно, вырастут в ближайшие три года, но это будут уже не трехзначные цифры: по нашим оценкам, в 2019 году цена нефти Brent будет в среднем на уровне 65—70 долларов за баррель. «Договоренности не приведут к росту цен на «черное золото» Богдан Зварич, аналитик группы компаний «Финам»: — На мой взгляд, решение о заморозке уровней добычи вряд ли окажет серьезное влияние на рынок энергоносителей. Это, возможно, стабилизирует ситуацию, однако не приведет к росту цен на «черное золото». Дело в том, что, пока сохраняется перепроизводство нефти, этот фактор будет давить на котировки и не позволит рынку энергоносителей подняться выше уровня 40—50 долларов за баррель по нефти марки Brent. Если бы удалось договориться о снижении добычи, это стало бы сильным сигналом для начала роста цен на нефть. Однако пока, на мой взгляд, Саудовская Аравия, как один из основных игроков на рынке нефти, не готова идти на подобные шаги. Вполне возможно, если снижение рынка энергоносителей возобновится и нефть марки Brent уйдет к уровню 25 долларов за баррель, тогда Саудовская Аравия изменит свою позицию, что позволит снизить общемировую добычу нефти. Это, в свою очередь, приведет к снижению предложения на рынке и росту цен. «России очень выгодно зафиксировать добычу нефти на текущем уровне» Анна Кокорева, аналитик «Альпари»: — С большой вероятностью договоренность поможет остановить падение цен на нефть. Нефтяные переговоры показали, что страны готовы идти на компромисс, и для инвесторов это важно. Чем больше стран поддержит заморозку добычи на январских уровнях, тем сильнее будет поддержка для нефтяных цен. Несмотря на то что пока котировки снижаются, в среднесрочной перспективе рынок должен стабилизироваться. На серьезный рост рассчитывать не стоит, но обновления локальных минимумов произойти не должно. В России, по данным ЦДУ ТЭК, в январе было добыто 10,878 миллиона баррелей в сутки. Фактически это пиковое значение. России очень выгодно зафиксировать добычу на текущем уровне. Если добыча в течение года будет оставаться на этом уровне, по итогам года она составит 541 миллион тонн, и по отношению к прошлому мы все равно получим рост. В базовом сценарии Минэкономразвития на 2016 год (подготовлен в октябре 2015 года) добыча прогнозировалась в объеме 533 миллиона тонн при среднегодовой цене на нефть в 50 долларов за баррель, при цене 40 долларов за баррель — в объеме 526 миллионов тонн. Фактически Россия сможет удовлетворять свои нужды, осуществлять обязательства по текущим контрактам и при этом увеличивать объемы поставок топлива за рубеж. Значит, при добыче на данном уровне доходы бюджета имеют шанс на рост. Но как минимум большая часть стран, добывающих нефть, должна присоединиться к решению по заморозке. Анна БРЫТКОВА, Banki.ru Read Full Article |
|
|
От властей не застрахуешься |
|
Потери предприятий в результате массового сноса торговых павильонов у московских станций метро исчисляются сотнями миллионов долларов, подсчитал Банки.ру. Убытки бизнесменов от вынужденного перерыва в деятельности теоретически могут быть застрахованы. Но, по мнению страховщиков, наличие полиса вряд ли защитило бы бизнесменов от «длинных ковшей».
Сколько потерял бизнес В 2016 году бизнесмены, лишившиеся торговых помещений в результате массового сноса самостроя в ночь на 9 февраля, потеряют, по самым приблизительным оценкам, порядка 200—250 млн долларов выручки. Такая сумма получилась в результате перемножения суммарной площади 97 снесенных объектов и средней суммы оборота арендаторов на квадратный метр торговой площади павильонов возле метро в Москве. Общая площадь снесенных объектов, по данным московской Госинспекции по недвижимости, составила 50 тыс. кв. м: «территория, сопоставимая с площадью семи футбольных полей». Среднюю сумму оборота арендаторов на квадратный метр торговой площади павильонов возле метро в Москве Ассоциация компаний, обслуживающих недвижимость (АКОН), оценивает в диапазоне 4—5 тыс. долларов. Оценка площади приблизительна, так как не учитывает «неторговые» площади снесенных зданий — коридоры, переходы, лестницы. Коэффициент потерь (отношение арендуемой площади к общей) в снесенных помещениях, скорее всего, не превышал 10%, оценивает директор департамента торговой недвижимости Knight Frank Александр Обуховский, поскольку чаще всего помещения имели отдельные входы с улицы. А те, что делили общий вход, делали это с минимальным комфортом. Президент АКОН Сергей Креков также оговаривается, что 4—5 тыс. долларов оборота с квадратного метра в год — лишь «средняя температура по больнице». «В ресторанах возле метро выручка на квадратный метр составляет 2—2,5 тысячи долларов в год, в салонах связи — 7 тысяч, своя специфика у ювелирных и парфюмерных магазинов», — приводит пример эксперт. Кроме того, этот показатель зависит от площади — чем больше площадь помещения, тем ниже выручка с квадратного метра, и наоборот. Цифра среднего оборота по городу экспертами обычно не используется, так как в зависимости от многих факторов оборот торговых помещений в Москве может отличаться в десятки раз — от 60 тыс. до 1,5 млн рублей с квадратного метра в год, указывает Александр Обуховский из Knight Frank. Сергей Креков из АКОН также отмечает, что оборот с «проходных мест» возле метро всегда в 2—3 раза выше, чем у павильонов стандартного уличного размещения street retail. Поэтому арендаторы помещений около станций метро соглашались даже на «драконовские» ставки по аренде (1—2 тыс. долларов за квадратный метр в год). «В этих точках нередки ситуации, когда доходность арендаторов не превышает 10%, а привлекает их удобное расположение рядом с метро, которое является сильным маркетинговым ходом и выгодно с точки зрения повышения узнаваемости бренда. Именно этот фактор является для многих арендаторов, включая крупные сети, важной имиджевой составляющей, за которую они готовы платить», — рассказывает эксперт. Поэтому на торговую точку возле метро, несмотря на высокие ставки, у арендодателя всегда есть 3—5 претендентов из числа известных и финансово надежных компаний, а сдается помещение тому, кто предложил максимальную ставку по аренде, говорит президент АКОН. Точно оценивать ущерб бизнесу не берутся ни структуры правительства Москвы — департамент торговли и услуг и ГБУ «Малый бизнес Москвы», ни страховые компании, ни эксперты по коммерческой недвижимости. Ученые НИУ ВШЭ в настоящее время готовят анализ убытков предпринимателей. Страховка, не подведи Несмотря на всю условность и приблизительность оценок, можно примерно подсчитать, что потери выручки у бизнеса в снесенных торговых объектах исчисляются сотнями миллионов долларов. (Даже без учета убытков собственников зданий от потери имущества. «Собственников не жалко — они давно за границей и прекрасно живут на те бешеные деньги, которые мы отчисляем им от аренды», — поделился мнением сотрудник одной из сетей быстрого питания.) Вынужденные убытки от перерыва в деятельности могут покрываться страховкой, рассказал Банки.ру директор департамента корпоративных продаж ИСК «Евро-Полис» Михаил Алексеев. «Страхование от перерыва в деятельности с расширением — в результате ограничения доступа к предприятию или в результате распоряжения госвластей — обычно идет в качестве дополнительной опции к стандартному полису страхования имущества», — объясняет Михаил Алексеев. По его оценкам, около 15% компаний, имеющих покрытие по страхованию перерыва в коммерческой деятельности, имеют расширение на действия властей. Полис страхования от всех рисков, кроме стандартных исключений (война, терроризм, народные волнения), стоит на 25—30% дороже стандартного пакета по страхованию имущества, говорит эксперт. При этом публичных выплат по этому риску в России не было, вспоминает он. «Теоретически пострадавшие предприниматели могли бы быть застрахованы от перерыва в деятельности, — рассуждает представитель «Евро-Полиса». — Среди них ведь были и крупные предприятия: «Ромашка менеджмент» (владелец снесенного ресторана «Шеш-беш» на «Арбатской». — Прим. ред.), крупные косметические компании «Рив Гош» и «Л`Этуаль», «Крошка Картошка». По логике, это могло быть страховым событием, а выплата могла бы помочь предпринимателям восполнить провал по выручке. Ведь бизнесмен должен платить кредит, зарплаты работникам, за аренду наверняка было заплачено вперед». По словам Михаила Алексеева, страхование от перерыва в деятельности может покрывать убытки и в результате ограничения доступа к предприятию (например, торговому центру в результате его ложного минирования) или в результате физического уничтожения имущества (пожар, затопление). «Причем в мировой практике существует два подхода к расчету убытков при наступлении страхового случая, — рассказывает страховщик. — При американском подходе (применяется в России) возмещаются прямые издержки и потерянная прибыль до фактического возобновления деятельности либо на период застрахованного срока. Есть европейская модель: компенсация рассчитывается до того момента, когда предприятие выходит на мощность, которая была до наступления страхового случая, вплоть до восстановления доли рынка». При этом он отмечает, что в кризис предприятия покупают страховую защиту все реже, в основном по требованию банка. Полис не гарантия При этом опрошенные Банки.ру страховщики утверждают, что их клиентов среди пострадавших предпринимателей не было, а если бы и были, то снос построек не являлся бы страховым случаем. Классический полис страхования убытков от перерыва в деятельности исключает действия властей любого уровня, объясняет вице-президент страхового брокера «МАРШ» Армен Гюлумян. Такие события по общемировым стандартам страхования не рассматриваются как риски, которые могут быть переданы страховщику, указал руководитель департамента страхования имущества и технических рисков «Росгосстраха» Владислав Тимофеев. «Действия легитимных властей не приравниваются к событиям, имеющим случайную или внезапную природу возникновения», — поясняет он. «В страховой практике покрытие по риску BI (business interruption — перерыв в деятельности. — Приме. ред.) распространяется только на те случаи, когда в результате непредвиденных событий (пожара, затопления и т. д.) пострадало имущество, которое было застраховано», — рассказывает начальник управления по страхованию непромышленных активов «СОГАЗа» Елена Фридман. «Страховщик освобождается от обязанности по производству страховой выплаты для всех групп рисков за убытки, возникшие вследствие террористических актов, диверсий; массовых беспорядков, народных волнений, забастовок; изъятия, конфискации, реквизиции, ареста или уничтожения застрахованного имущества по распоряжению государственных органов», — перечисляет генеральный директор «Страхового брокера Сбербанка» Александр Газизов. Кроме того, страховщики указывают на то, что массовый снос построек не может рассматриваться как риск (событие, которое может произойти, а может не произойти), потому что был запланирован заранее. «Юридически снос объясняется вступившими в силу в этом году поправками в Гражданский кодекс, указывает Александр Газизов из «Страхового брокера Сбербанка». — Так, согласно статье 222 ГК РФ, для ликвидации самостроя решение суда больше не требуется, и органу местного самоуправления, принявшему решение о сносе самовольной постройки, достаточно оформленного надлежащим образом уведомления». «У нас на руках было распоряжение правительства Москвы от 8 декабря 2015 года со списком строений, которые планируется снести. Поэтому даже если бы теоретически владельцы таких объектов обратились к нам за полисом, мы бы вынуждены были им отказать», — добавляет начальник управления имущественного страхования «РЕСО-Гарантии» Олег Кузнецов. Поэтому оспорить в суде это событие тоже не представляется возможным, поясняет Александр Газизов. Киоски не страхуем Покрытие убытков в результате действия властей используется в договорах крупных клиентов с лимитами ответственности, которые исчисляются миллиардами, рассказывает директор по развитию страхования СК «МАКС» Сергей Печников. Теоретически застраховать риск перерыва в деятельности из-за действий властей можно, но для этого необходима прямая оговорка в договоре страхования, говорит Александр Газизов. Как следствие, вырастает цена риска, а на это компании идут неохотно, констатирует он. Сомнительно, что кто-нибудь из страховщиков делал такую оговорку при страховании киосков и павильонов, полагает Олег Кузнецов из «РЕСО-Гарантии». Сама компания не принимает на страхование киоски даже по полису страхования имущества малых предприятий. «Действия властей могут покрываться только в рамках страхования политических рисков — потеря активов, доступа к ним или возможности извлечения из них прибыли иностранной компанией на территории другого государства, — рассуждает Армен Гюлумян из «МАРШ». — То есть теоретически такой полис могла купить иностранная компания и получить выплату при потере своего бизнеса в России по решению властей (национализация, экспроприация и т. д.)». Также подобные виды страхования обычно касаются экспортно-импортных операций, добавляет Владислав Тимофеев из «Росгосстраха». По мнению Сергея Печникова, покрытие подобных рисков в реалиях РФ — «маркетинговая фишка» страховых брокеров, обусловленная буквальным переносом зарубежной практики на российский рынок. По словам Елены Фридман из «СОГАЗа», покрытие от перерыва в деятельности в основном покупают крупные промышленные предприятия, а из непромышленных — это крупные ТЦ, владельцы офисных зданий. Те, чей доход во многом зависит от арендных платежей. При этом убытки от остановки деятельности на практике оказываются гораздо больше, чем от потери основных имущественных активов, отмечает Армен Гюлумян. «Зачастую пропорция между имущественной частью и потерей прибыли может достигать 40/60 и даже большего распределения в пользу потери прибыли», — оценивает эксперт. Выплаты по убыткам от перерыва в деятельности в России — обычная практика, утверждает он, не раскрывая клиентов и сумму их потерь. Небольшие предприятия и частные клиенты страхуют риск перерыва в деятельности крайне редко, говорит Елена Фридман. Даже такое крупное предприятие, как «Крошка Картошка», подобное страхование не практикует, рассказал Банки.ру директор по маркетингу компании Михаил Кудрявцев. (В «ночь длинных ковшей» компания потеряла три точки — на Сухаревской, Кропоткинской и Чистых прудах, две из которых — франчайзи.) По его словам, для «Крошки Картошки» снос одного киоска не очень чувствителен, так как на неделе открывается и закрывается порядка пяти точек, а оборудование из подлежащего сносу павильона успели вывезти. Страховать имущество, по его мнению, особого смысла для компании нет, так как «за десять лет ни одной точки не сгорело». Случай убытков от закрытия он смог припомнить только один: когда в прошлом году в Петербурге за четыре месяца прошло несколько десятков эвакуаций из торгово-развлекательных комплексов из-за ложных сообщений о минировании. «Тогда мы огромные деньги теряли», — признает Михаил Кудрявцев. «Уличная торговля как бизнес маргинализировалась. На улице уже давно не покупают в таком объеме, как раньше», — подытоживает представитель «Крошки Картошки». Елена ПЕТЕШОВА, Banki.ru Read Full Article |
|
По вашему запросу ничего не найдено |
|
С 1 января 2016 года вступил в силу так называемый закон «о забвении». Согласно этому закону, российские поисковые системы по обращениям граждан должны «забывать» ссылки на страницы, содержащие недостоверную информацию о них. Банки.ру вспомнил, с чего все началось и какими проблемами уже обернулось. ЕС против Google Вопрос об актуальности данных в поисковых системах всплыл относительно недавно – в 2009 году. Испанец Марио Костеха Гонсалес обнаружил, что с помощью поисковой системы Google на сайте одной из газет можно найти объявление 1998 года об аресте его имущества за долги. Гражданин потребовал удалить информацию как устаревшую, однако газета отказалась это делать, сославшись на то, что публикация была сделана Министерством труда и социальной защиты. Тогда испанец обратился с аналогичной просьбой к поисковому оператору. Который тоже отказал в удовлетворении просьбы. В 2010 году Костеха Гонсалес обращается в испанское ведомство по защите персональных данных (Agencia Espa?ola de Protecci?n de Datos, AEPD), которое, рассмотрев дело, отказывает в претензии к газете, но полностью удовлетворяет жалобу к Google. Спустя год испанский суд передает на рассмотрение Европейского суда дело, в котором объединено около 180 подобных разбирательств. В результате суд ЕС расценил, что обработка информации в Интернете поисковыми системами может затрагивать персональные данные, что означает о необходимости контроля этого процесса. Это разбирательство послужило толчком к разработке акта о защите персональных данных, принятого в 2014 году, благодаря которому за гражданами закреплялось право требовать от поисковых систем удаления ссылок на ресурсы, содержащие недостоверную информацию. Эхо в Москве Спустя какое-то время о праве «на забвение» заговорили и российские законодатели. Тем более что им самим, как и многим российским бизнесменам, точно есть что скрывать и не дать вспомнить своим оппонентам. За дело взялись довольно активно: с момента возникновения самой идеи до принятия поправок к закону «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» прошло чуть менее года. Скорость, с которой принимались решения, чуть было не привела к плачевным результатам для всей отрасли: в первой версии закона «о забвении» определение поисковой системы было слишком размыто, и под его действие чуть было не попали все сайты в Интернете, на которых имеется строка поиска. Об этом напомнил директор Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) Сергей Плуготаренко на Cyber Security Forum 2016. По его словам, если бы до законодателей не удалось донести мнение круга компаний, работу которых так или иначе затрагивает законопроект, под действие закона «о забвении» могли бы попасть даже внутрикорпоративные системы поиска. Несмотря на попытки РАЭК отсрочить дату вступления закона в действие как минимум на год, чтобы дать операторам поиска адаптироваться к новым условиям, изменения вступили в силу с начала 2016 года. Что можно удалить Воспользоваться «правом на забвение» можно, лишь если заявитель является гражданином РФ, ссылки на информацию доступны только пользователям российского сегмента Сети, а сами данные содержат неактуальную, недостоверную или утратившую (для заявителя) значение информацию. При этом удалению не подлежат ссылки на информацию о преступлениях или данных о непогашенной судимости. Срок рассмотрения жалобы поисковым оператором не должен превышать десять дней. Главной проблемой реализации закона является то, что проверкой достоверности фактов, перечисленных в обращении граждан, вынуждены заниматься сами поисковики. По каждому обращению компания должна своими силами проводить небольшое расследование, чтобы установить законность требований пользователя. Для этого поисковая система вправе запросить такую информацию, как паспортные данные заявителя, и документы, подтверждающие неправомерность конкретных сведений. Учитывая относительно небольшой срок, отводящийся на рассмотрение жалобы, нагрузка на этапе «проверить обоснованность жалобы» может быть довольно серьезной. «Было бы очень комфортно, чтобы все первоначальные запросы получал Роскомнадзор, разбирался бы в их адекватности и взаимодействовал с пользователями, задавал им вопросы уточняющего плана […] и уже после проведения первоначального расследования, отправлял (запрос. – Прим. ред.) в поисковые системы», — сказал Плуготаренко. Сами компании, предоставляющие услуги поиска, не слишком охотно комментируют последствия вступления в силу закона «о забвении». К примеру, в пресс-службе «Яндекса» порталу Банки.ру сообщили, что «пока недостаточно статистики для обобщения ситуации. …Обращения об удалении ссылок рассматривает наша служба поддержки совместно с юристами компании, на разбор каждого заявления новый закон отводит десять рабочих дней. По результатам рассмотрения ответ будет направлен на электронный адрес, который указал пользователь в своем обращении». Похожими ответами ограничиваются и другие игроки рынка. Не все поисковые системы – поисковики Учитывая новизну закона, большинство пользователей Сети пока еще не очень понимают, каким конкретно критериям должна соответствовать информация для изъятия ее из поисковой выдачи. Кроме этого, мало кто знает, что не каждая поисковая система является поисковиком. К примеру, Rambler использует поисковую технологию «Яндекс». Так что найти на страницах ресурса форму для подачи жалобы не получится. Еще один непонятный момент в этой истории – зарубежные поисковые системы, не имеющие представительства в России и получающие, благодаря поправкам, преимущества перед отечественными поисковиками. Механизмов, позволяющих добиться от них удаления ссылок, нет. По мнению экспертов, таким образом, эти ресурсы получили благодаря закону преимущества перед отечественными системами. Будет ли это работать Насколько хорошо будет работать закон и сколько людей пожелают воспользоваться правом на забвение, предсказать сложно. Неизвестно пока и то, сколько жалоб будет удовлетворено поисковиками. Одно можно сказать точно: «всеобщего забвения» все равно не наступит, благодаря довольно четко прописанным критериям. Кроме этого, по словам руководителя проекта «Роскомсвобода» Артема Козлюка, из закона следует, что поисковая система имеет право не удовлетворять жалобу пользователя без судебного постановления. Так что судиться за свою репутацию тем же политикам или бизнесменам все равно придется. Павел ШОШИН, Banki.ru Read Full Article |
|
